В пятницу третьей недели Великого поста, 24 февраля 1912 года по старому стилю, в село Вавож приехал и сразу же исповедовал 260 человек новый священник. Им был выдающийся просветитель, миссионер и этнограф-удмуртовед Михаил Стефанович Елабужский.
Родился он 27 октября 1869 г. по с\с в селе Халды Малмыжского уезда Вятской губернии в семье священника Стефана Елабужского (1834-1874).
В 1883 году Михаил окончил Нолинское духовное училище, где, кстати, составил рукопись "Курс ботаники", а затем Вятскую семинарию по первому разряду (1890). Особую склонность блестящий семинарист имел к изучению языков: греческого, латыни, французского, немецкого, английского, еврейского, татарского, марийского. Позже освоил и удмуртский язык.
Первый год юноша работал в народном училище села Старые Зятцы. Молодые выпускники семинарий очень часто начинали свою трудовую биографию в качестве школьных учителей, дожидаясь освобождения вакансии священника в каком-нибудь приходе и подыскивая себе "матушку". Михаилу повезло.
Он женился на дочери известного просветителя Удмуртского края, протоиерея Михаила Иоанновича Шерстенникова (1841-1922), оказавшего на него немалое влияние. Мария Михайловна стала верной подругой и помощницей Вавожского батюшки до самых последних его дней.
13 января 1891 г. по с\с М.С. Елабужский был рукоположен в диаконы, а через неделю во священники, после чего был назначен в с. Алнаши Елабужского уезда.
Как и большинство сельских священников, о. Михаил преподавал в школе Закон Божий, а также и пение, используя при этом скрипку. Он прекрасно разбирался в нем и высоко ценил его эмоциональное воздействие на прихожан-полуязычников.
Весьма плодотворны оказались исследования простого сельского пастыря в сфере удмуртской этнографии. Это научные, миссионерские статьи "К демонологии некрещеных вотяков Елабужского уезда", "Боги некрещеных вотяков Елабужского уезда", "Поверья некрещеных вотяков Елабужского уезда о злых духах и колдунах" (1894), "Моления некрещеных вотяков Елабужского уезда", "Обряды новокрещенных вотяков Елабужского уезда при погребении и поминовении умерших" (1895). Отец Михаил служил с 1893 года инородческим миссионером 3-го благочиния уезда, поэтому данные публикации представляли собой не академическую ценность, а являлись практическими пособиями сельским иереям в их антиязыческой деятельности.
Заметим, что и отец его, священник Стефан Елабужский, немало и увлеченно занимался просвещением удмуртов. За что в июле 1864 г. он был удостоен благодарности архиерея "за усердие в обучении вотяков и их детей грамоте и молитвам".
Знание удмуртского языка, забытых обрядов, живших кое у кого в тайниках души, и национальных житейских традиций помогало о. Михаилу находить душевный контакт с прихожанами. Отца Михаила православные удмурты любили, а кого-то не принимали - и все тут!
7 февраля 1895 г. по с\с М.С. Елабужский указом Святейшего Синода был отправлен в глухое, новооткрытое село Удугучин Малмыжского уезда. Он заведовал там воскресной женской церковно-приходской школой для взрослых и был законоучителем. Там же продолжились его научные публикации: "Крепость вотского язычества" (1903), "О новых изданиях на вотском языке" (1906), "Историко-статистическое описание с. Удугучин", оставшееся в рукописи (1899).
В 1896 г. о. Михаил создал Общество трезвости со своим отпечатанным типографским способом уставом, утвержденным через два года в Вятке. Устав гласил: "4. В Общество может вступать после молебна святому Василию Великому всякий православный христианин не моложе 15 лет"; "7. Зарок не пить вина членами дается на время не менее года", "15. Общество трезвости заботится об устройстве публичных чтений, собеседований, музыкально-певческих собраний, об открытии библиотеки и читальни".
Нововведения и просветительские усилия удугучинского миссионера были, в конце концов, замечены и оценены епархиальными властями. В 1906 г. он стал заместителем председателя пастырского собрания Вятской епархии, членом Николаевского братства.
В сентябре того же года начались события, значительно изменившие жизнь М.С. Елабужского.
5 сентября 1906 г. по с\с в селе Новый Мултан, ближайшем к Удугучину, вспыхнули кровавые стычки с полицией тех запасных солдат, в основном, удмуртов, что были собраны сюда из ряда волостей Малмыжского уезда. Традиционная кумышка лилась рекой. И в результате оказалось трое убитых: крестьянин, стражник, урядник.
У страха глаза велики. Газеты закричали о "восстании". Мол, оно "принимает серьезный оборот. Большинство мятежников-вотяков занимается охотничьим промыслом и, следовательно, имеет оружие. Около своего местожительства вотяки устроили опасные заставы и баррикады".
Отправившийся на следствие в Мултан Сарапульский жандармский ротмистр Малюта не решился проникнуть в селение мятежников и следствие произвел на расстоянии 40 верст от села". Ротмистр не решился, а священник знал все о своих заблудших прихожанах-удмуртах, понимал их беды... Поэтому уже через несколько дней он был в Новом Мултане, пытаясь что-то объяснить удмуртам. Отец Михаил сочувствовал им и успокаивал все еще гудевших бедолаг. А что еще должен был делать священник? Но духовные власти проявили при разбирательстве новомултанского казуса жесткость. В личное дело М.С. Елабужского позже оказалось вписано взыскание за:
В ходе предшествующего долгого разбирательства власти даже сочли необходимым устроить обыск в доме священника из Удугучина. "Революционной литературы" там, разумеется, отродясь не было. Любопытно, что во время обыска отец Михаил сказал приставу: "Я ожидал к себе прибытия полиции каждый день".
Судить мирским судом священника было нельзя. Сословный, церковный суд признал по результатам своего следствия вину М.С. Елабужского. В июле 1908 года ему был "вменен административный перевод в село Вагино в наказание, со взысканием половинных расходов следователей и с поручением строгому надзору Благочинного". Через восемь лет Святейший Синод снял судимость: "Не считать бытность под судом священника церкви села Вавож Малмыжского уезда Михаила Елабужского".
Итак, с 20 июля 1908 г. по с\с отец Михаил служил в селе Вагино Слободского уезда. Вел "Пастырский дневник", записывая ежедневные мысли о чтении Евангелия, написал и послал в Вятку труд "Заветы преподобного Трифона Вятского". Много трудов батюшка положил на украшение местного Свято-Троицкого храма и просвещение прихожан, которые долго помнили его.
6 января 1912 г. по с\с вышло распоряжение епископа Вятского Филарета о переводе отца Михаила в приход большого села Вавож. Возможно, прошение об этом батюшка написал из тех соображений, что более полезным Церкви он мог ощущать себя именно в среде удмуртов, с которыми у него имелся давний опыт миссионерского общения....
На этом пока биографическое повествование мы прерываем. Чтобы узнать о том, как служил на своем, последнем приходе, будущий настоятель и протоиерей Михаил Елабужский до конца дней своих, лучше всего заглянуть в оставшиеся после него дневники.
О. Михаил был прирожденным летописцем. Скупым внешне, но очень образным языком, ото дня ко дню он повествует в них о непростом своем служении, о быте и нравах провинциального села Вавож, о временах революции, гражданской войны, НЭПа, гонений на Русскую Православную Церковь, о внутренней жизни, проблемах и нестроениях в самой Церкви, всегда так скрытой от глаз простого смертного. Читать его дневники - великое и ни с чем не сравнимое удовольствие.
Читайте и наслаждайтесь. Уверен, что для многих сегодняшних историков - исследователей жизни нашего государства в начале 20-го века - большинство сведений будет истинным откровением и даст материал для многих и многих исторических трудов.
Для любителей читать книги в режиме "offline" сообщаем, что они могут сходить в библиотеку сайта интернет-версии газеты "Православная Удмуртия" и скачать из нее соответствующие rar-архив.
Вчера - в пятницу третьей недели поста - в 1 ч. дня я приехал с Машей в Вавож. Для начала вчера исповедал 260 человек, а сегодня ездил причащать больных в 2 деревни. Немного повытрясет нажитую в Вагине лень.
Впервые служил обедню в Вавоже. Говорил вступительное слово о трудности пастырского служения, о муках пастырской совести. Просил содействия молитвою и откровенностью.
Ездил с требой за 14 верст в Четкер в тифозный дом. В Четкере вотяки держатся еще немного язычества - молятся на полях по-своему, женят несовершеннолетних.
Своему псаломщику Павлу Андр. Ильинскому сделал выговор за явку к богослужению нетрезвым.
Ездил с требой в Макарово к мужику, у которого в саду до 100 яблоней, больше молодых. Ныне снял пудов 10 яблок. Советовался с ним о посадке яблоней, так как с весны думаю разбивать плодовый сад на своей усадьбе.
Был у нас на новоселье проездом о. Михаил. Говорит, что моя квартира плоха, и дом обязательно нужно перекатывать.
Сегодня схоронил двух тифозных из одной семьи. Псаломщик мой сегодня не был у богослужения. Заменяли его протодьякон и другой псаломщик.
Сегодня немного познакомился с народной библиотекой и земским складом.
Для исповедников говорил 2 поучения, - после часов - житие пр. Евдокии и пред повечерием - о покаянии.
Закончил свою неделю. Сказал за неделю 6 поучений. В пятницу было 102 причастника, сегодня - 432. Сегодня причащали на 2 чаши с о. Константином.
С завтрашнего дня пойдет уже не моя неделя. Давно уже я не бывал в таком положении - быть дома в воскресенье и не служить. Думаю, что на следующей неделе поднимется и мое самочувствие, упавшее здесь от усиленных трудов в душной церкви и постоянных разъездов с требами.
Итчинский вотяк Куприян сказал мне: "пробовал было я держать один пост, да у меня в тот год 2 сына померли; я и отступился посты держать".
О. Константин, оказывается, не читал постной молитвы в моем приходе, за исключением одного Макарова. Я все же не хотел ехать с постной молитвой: поздно. Но из иных деревень меня стали звать, как русские, так и вотяки. И я решил объехать приход и, кстати, причастить больных и дряхлых. 5-7 марта объездил все деревни, а именно: 5-го - Слудку, Малькан, Чужьялово, Четкер и Яголуд, 6-го - Сишур, Абылыстэм, Итчи и Силкино, 7-го - Покчивуко, Уедокью и Пужмо. Собираются, в общем, сносно, хотя в Покчивуке и Уедокье - лениво. На будущее время нужно вперед объявлять, в какую деревню и когда приеду. Во всех деревнях вел небольшие беседы.
Вчера, наконец, привезли старосельские возчики наш багаж из Вагина.
Вчера же было собрание попечительства. Между прочим, поднят был вопрос об урегулировании продажи кирпича. Было постановлено возложить на меня обязанность вести счета по кирпичному производству и продаже. Затем я предложил капитально ремонтировать мою квартиру. Собрание попечителей, в общем, сочувственно отнеслось к моему предложению, но в виду запоздалости заявления и прекращения выработок в казенном лесу, постановило: с осени заготовлять лес для перестройки, а с весны 1913 г. приступить к ремонту.
В Вавоже мы застали в своей квартире бывшего Вавожского священника, теперь переведенного псаломщиком в Поршур, о. Венедикта Раевского с матушкой. Они еще собирали ругу и ликвидировали свои дела в Вавоже. О. Венедикт прожил с неделю, а Анна Ивановна уехала только сегодня. Присутствие их, как сторожил, частию было и полезно нам, немного и стесняло. Теперь чувствуем себя уже дома. Багаж только еще не разложили, так как сметаем пыль и белим печи.
Вчера купили корову и сена. В Вагине были отличные покосы и поля, нуждающиеся в удобрении, и все же скотины не держал. Здесь сено покупное, а навоз девать некуда, и все же корову купил. Вероятно, и лошадь буду покупать.
В Вавоже причт видимо не привык относиться вежливо к вотякам. На вотяков смотрят как на особый народ, к которому можно относиться шаля-валя. Чин погребения взрослых вотяков совершается не при открытых царских вратах. При славлении и молебнах для них поют меньше. Но за крестины с вотяков берут подороже, на 5 коп. и более, "кто как поддастся". Почему? спрашиваю. "Они не служат ни молебнов, ни панихид". - Приучали бы. - "Не стоит метать бисера пред свиньями". Таков диалог был недавно у меня с одним из членов причта.
Откровенно. Вообще в Вавоже все еще идет по старинке. Даже сохранился обычай писать матерей из девиц "девками".
В казну поступает при требах поразительно мало. Видимо, заботились только о своем кармане, а там - что-нибудь пусть положат.
В Лазареву субботу было 720 причастников.
В Вербное воскресение мы делали визиты сельской знати.
По примеру вагинского прихода, и здесь в своем приходе велел попечителям собрать по деревням пожертвования на голодающих. Собрали пока 14 р. 63 к. Может быть еще немного поднесут. Но, во всяком случае, вагинцы значительно перефорсили.
Пасха ныне была 25 марта. Первая неделя была моя, почему, а также из-за бездорожицы, славить по приходу пришлось долго: окончили лишь 7-го, т.е. проходили ровно 2 недели (лишь в радуницу сидели дома). Выславили по своей части 211 р. В Малькане крестьяне уговорились платить нам меньше прежнего, - по 25 к. с дома, и выборный до нашего приезда собрал со всех деньги. Я отказался принять их и обходил даром. Только 7 человек уплатили по старому. У о. Константина подобная история вышла в Кэйшуре. Он пожаловался земскому и становому, чтобы они застращали зачинщиков. Я же от такого шага отказался.
Старался немного знакомиться с прихожанами, но при многочисленности их - результаты ничтожны. Тем меня и доселе влечет Удугучин, что там мне все знакомо и дорого. Здесь же, проживши так же долго, как и в Удугучине, мне думается, не сойтись мне так близко с приходом. Во 1-х, приход здесь больше, во 2-х, и самое главное, приход удаленнее, в 3-х, при двух священниках, не держишь в своих руках всю церковную жизнь прихожан; наконец, должно сказываться и ослабление памяти с течением годов.
Сегодня у меня был Андрей Егоров итчинский вотяк. Принес сам 2 р. за ругу, хотя я никому и не напоминал об руге, не имея еще прав на нее. - "Старому батюшку я не платил прошлый год ругу. Сердился на него. Придешь к нему пить, ни пива, ни квасу нет, - водой поил".
Зашла речь о ранних браках.
"Меня женили 14 лет. Жил я невенчанный, а ругу платил. Первый сын незаконный был. Сделался с писарем, дал 3 р., писали законным. Жить согласно будем, всем хорошо будет. Вот внука женить буду, может годов не исполнится - не сердись, вместе жить будем".
- Не хорошо невенчанным жить, грешно.
- "Никакой грех нет".
- Грешно.
- "Ничего не грешно. Меньше бегает".
- А ты бегать не давай.
Такой у нас шел разговор. Я видел, что мы друг друга совершенно не понимаем.
Выпив до 1/2 десятка рюмок, вотяк немного захмелел и на прощании заявил мне: "Когда в селе буду, приду пить, пускай меня пить квас или пиво. Скажу - "Андрей Егорыч" - пускай хоть ночью, хоть днем". Я возразил, что ночью так делать не удобно. Вотяк поправился: "Ну, хоть вечером". И с этим ушел.
Сегодня суббота. Проходящая неделя была не моей чреды, и работы у меня никакой не было. Я был даже более свободен, чем в Вагине. Только в преполовенье отслужил раннюю литургию, да съездил напутствовать больного. Отчего такая безработица - случайно ли, или по новости и незнакомству с приходом, или, - Боже упаси, - привычка такая создалась? Думаю, что второе предположение вернее. Дай бы Бог!
Школ ныне у меня нет, так как долженствующия перейти ко мне две школы - большедокьинская и 2-ой класс Вавожской - взяты о. Константином, а от других я отказываюсь. С осени, вероятно, дело наладится.
Прошлый год был здесь неурожайным. При отсутствии заработков неурожай сильно подорвал благостояние прихожан. С опасением ждали, какова будет весна. Слава Богу, весна была благоприятна, и озими пока очень хороши.
В апреле я проверял, с помощью учеников - второклассников, удугучинский вотский словарь. Много есть несогласий. Хочу вплотную засести за вотский язык и приналечь на вотскую миссию. Бродит в голове у меня план привлечь из среды наиболее религиозных вотяков себе добровольцев - сотрудников. Пока вполне неофициально. Может быть, впоследствии и образуется братство. Но все же хочется сначала позаботиться о содержании, а потом уже вложить его в ту или иную форму.
Я решил взносить ежемесячно - с прошлого сентября по июнь - по 3 р. на голодающих. Сегодня послал остальные 6 р.
Вчера и сегодня садил в своем новом саду выписанные от Малмыжского земства яблони, вишни и смородину. Присматриваюсь и намечаю сотрудников - вотяков.
На ловца и зверь бежит. Сегодня узнал, что в Яголуде, начиная с нынешней Пасхи, на каждый воскресный и праздничный день собираются вотяки (преимущественно из молодых) в одну избу, - к Кодрату, - поют молитвы и читают. У меня сегодня были 2 яголудския вотячки. Одну, старуху Ваниху, я раньше знал, как паломницу и вообще набожную вотячку. Другую же, солдатку - сноху Максима, сегодня впервые увидел. Она теперь приучается читать дома по праздникам, хотя старики сильно и ругают за то. Есть еще Кодратова дочь - девушка, собирается в монастырь. Я ей советую выйти замуж и миссионерствовать в родной среде.
Вообще-то Яголуд среди вотских деревень считается здесь одною из лучших по развитию и религиозному и вообще культурному. Но сегодняшния впечатления от яголудских вотячек и их рассказов особенно меня порадовали и окрылили мои надежды.
На троицкой неделе я служил во всех деревнях напольные молебны. Пользуясь стечением народа, везде (кроме Подчулка) проверил списки прихожан, очень неверные и запущенные, и вел беседы с молящимися, особенно продолжительные в вотских деревнях.
На девятую ездил в Старое село. По пути, конечно, виделся с удугучинскими прихожанами. Встречи эти всегда меня волнуют. Любовь их ко мне, так мало мною заслуженная, трогает меня и вызывает во мне чувство какой-то виновности пред ними; неловко сознавать свое сравнительное довольство своим положением при их все еще не гаснущей надежде видеть меня священником в Удугучине. "Солнышко уже взошло, да неясно", сказал Степан Кудрин, намекая на возвращение мое в Малмыжский уезд. Видел между прочим палинскую девушку - вотячку "Марфу Сергеевну", бывшую мою ученицу. Как увидела меня, так и залилась слезами. И чем бы мог я заслужить такое расположение? Лишь только слабым вниманием и добродушной шуткой. Как же ценят вотяки хоть сколько ни будь внимательное, человеческое отношение к ним. О. Арсений, по признакам, не прочь перемениться со мною местами. Но, каюсь, скучно и пресно кажется мне теперь в Удугучине, и Вавож привлекает меня многими преимуществами.
О. Михаил в Старом Селе в 1912 г. (1913) будет праздновать свой 50-летний юбилей. В связи с этим возникает вопрос об его преемнике. Ему очень неприятно было бы сдать чужому человеку свою устроенную усадьбу с завидным тенистым парком. Василий Михайлович прочно и выгодно уселся в Сюмсях. Я остаюсь единственно - возможным наследником, и о. Михаил согласен был бы уступить мне свое место тотчас после юбилея. Нельзя сказать, чтобы и меня не прельщала старосельская усадьба и особенно сад. Опять искушение!
В Вавоже начали ремонтировать церковь, и мечтаем об устройстве нового иконостаса. При напольных молебнах я во всех деревнях взял с прихожан обещание - в случае урожая собрать на устройство иконостаса в верхнем храме по пуду ржи с души.
Сегодня в Вавоже служили литургию на вотском языке и проповедывали епархиальный миссионер о. Павел Глезденев и сопровождающие его экскурсанты - кончившие ныне вятские инородческие курсы, в количестве 12 человек. Участвовали в служении и члены причтов - инородцы из окрестных сел. Как служение, так и проповеди мне очень понравились.
Странно все-таки, что за свыше 150-летний период наличности храма в Вавоже, сегодня служилась здесь только первая литургия по вотски, хотя приход по преимуществу вотский, а ранее был и исключительно вотский.
За то доселе в приходе сохранились вотские богомолья, и засело множество невенчанных пар.
Эту неделю я ездил с повторными напольными молебнами, по приглашению прихожан всех деревень, кроме Слудки и Малькана. Желание их было вызвано постоянными нынешним летом грозами, ливнями, а иногда и градобитиями. 4 июня градом выбило в Абылыстеме половину озимового поля и в Итчах - почти все яровое поле.
При этих молебнах я вел продолжительные беседы, в вотских деревнях - по вотски, пользуясь полным собранием деревенцев. Спрашивал вотяков, понравилось ли им служение литургии по вотски. Говорят, что понравилось, хотя, с непривычки и по торопливости служащих, произношение молитв большею частью не улавливалось сознанием, но за то проповеди очень понравились. Видных результатов посещения миссионерами нашей местности, конечно, не видно. Но ведь духовный переворот всегда совершается исподоволь. Поэтому, нет ничего удивительного, что вотяки по-прежнему молятся по язычески в полях, и в том самом Волкове, где миссионеры служили всенощную и вели продолжительную беседу, вотяки, ничтоже сумнящеся, еще три дня продолжали начатое еще до миссионеров моление, с жертвоприношением телок и гусей. Лишь недальновидные противники миссии могут видеть в подобных фактах повод к злорадству.
На днях благочинный привез нам указ, коим о. Константин назначен законоучителем 2 класса Вавожского училища, а я - 1-го.
За последние годы я стал замечать в себе повышенную раздражительность и грубость, не только в отношении к прихожанам, но даже иногда - и к Маше. Виновато частью в этом мое "нервное сердце". Но вижу в своем настроении и идейную подкладку. Вопреки заветам Евангелия, оселком моих отношений к другим является не любовь, а идея справедливости, и то искаженная. Видишь, человек не правильно делает, - и раздражаешься: "должен был знать! говорено было". При упорствах в уплате установленного вознаграждения за труды, опять сержусь: "Должен платить, а не платит!" В особенности сказывалось это в Вагине, где гордость заставляла меня переоценивать свои труды "Не знаете что ли, кто к вам переведен! ценить должны". Так, говоря грубо, был я настроен в Вагине. Удугучинские отношения были лучше. Сошлись мы и взаимно полюбили. В Вагино же приехал я с пустым сердцем, и в нем царила гордость и требовательность.
Дай мне, Господи, исправиться и согрей мое холодное сердце любовью.
Вчера получил с почты икону Св. Троицы, написанную на золотом фоне, - поднесение от вагинских прихожан.
Сегодня я отправил вагинским прихожанам, по поводу посылки ими мне иконы, такое письмо.
"Возлюбленные о Господе братия и сестры!
С сердечным умилением и глубокой благодарностью принял я от Вас драгоценный дар - икону Пресвятой Троицы. Взирая на нее и молясь пред нею, я еще живее буду вспоминать Вас, дорогие мои, и свою жизнь в Вагине; вспоминать и те труды, которые вы понесли по созиданию своего приходского храма во имя Святой Троицы, и в которых Господь судил и мне принять небольшое участие. Недолго я жил с Вами и все время чувствовал себя частью виноватым пред Вами, так как на Вашу любовь ко мне я не мог отвечать всем сердцем своим, а страшился возвратиться опять в родные края, откуда не по своему желанию был удален. И если не смотря на все это, Вы настолько простерли свою любовь ко мне, что и после отъезда моего от Вас выразили ее поднесением Святого образа, то как мне не чувствовать себя премного должным пред Вами.
Прошу принять искреннее уверение, что сердцем своим, любовью своею я всегда с Вами, и память о моей вагинской жизни, о Ваших неизменно добрых, ласковых и почтительных отношениях ко мне, - память об этом будет всегда мне дорога, приятна и трогательна.
Живоначальная Троица, под сень храма которой Вы собираетесь на молитву, да ущедрит Вас своими благословениями, ко временной и вечной жизни полезными, и да украсит ту духовную связь, которая, я уверен, сохранится между нами на веки.
Всегдашний молитвенник за Вас свящ. МЕ."
С сегодняшнего дня думаю регулярно заняться вотским языком.
Вчера яголудская вотячка Ксения Кодратова послала мне приглашение на беседу и в подарок 20 к. "за то, что я их учу".
Сегодня в Константиновке наш благочиннический съезд. Так как с 16 июня у нас ежедневный 40-уст, и неделя теперь - моя, то я остался дома, хотя и интересно бы познакомиться с духовенством.
Был у меня (кто - в дневнике вырезано, прим. наборщика) посоветоваться, верна ли молва, что с переселенцев в Сибирь берут подписку, которою они отдаются антихристу. Хочется-де переселиться, и место хорошее, да вот только молва смущает.
Сарапульское духовное правление поручило мне произвести следствие о пьянстве псаломщика нылгинскаго Ал. Короваева. В исполнении обязанностей следователя удовольствия никакого нет, но в данном случае поручение мне следствия было мне не неприятно, как в некотором смысле восстановление моих привилегий.
Много только времени отнимают эти следствия.
Закончил переписку вотского словаря вавожскаго наречия. Вошло 2095 слов. По пути заучиваю их постепенно.
Вчера послано прошение об открытии Вавожскаго сельско-хозяйственнаго общества.
Сегодня закончил писать настольную прихожан своей части. Начал писать 27 июля. Много еще хлопот будет по выверке ея, так как списки прихожан велись здесь небрежно. В Удугучине и Вагине я тоже составил по настольной.
Эти дни гостил в Вавоже Ник. Ник. Меньшиков, человек, которого я весьма люблю и уважаю. Общение с ним доставило мне большое удовольствие.
Сегодня получил от духовенства 4 округа слободского уезда адрес в роскошной папке, и Иверскую икону БМ в сребро-позлащенной ризе.
14 февраля был благочиннический съезд в Сарьянах, куда ездил я с Машей. Меня частно просили сказать прощальную речь духовенству, что я и сам предполагал. Мною было сказано приблизительно следующее: "С тяжелым чувством поехал я 4 года тому назад в Вагино. Насильственное расторжение с любимою паствою, с которою я жил 13 годов, сроднился ,и думал и кости свои там положить было для меня очень тяжело. Не разсчитывал я найти теплый привет в том краю, куда ехал. Слободской край я представлял себе полным дремучих лесов, с величественными, но суровыми сибирскими видами - необразимыми далями, девственными мощными реками, не оглашаемыми боцманской бранью и не загрязняемыми параходною нефтью. Думал я, что природа и на жителей уезда наложила свой отпечаток, дав им характер замкнутости, необщительности. И был приятно разочарован. И новая паства и духовенство округа отнеслись ко мне с предупредительною ласкою и сердечным участием. Это выразилось и в частных сношениях, и в подчеркнутом внимании ко мне на съездах. И при воспоминаниях о вагинском этапе своей жизни, я всегда с теплым чувством буду вспоминать сердечное отношение ко мне братии. Возвращаясь в родную сторону, я теперь могу, как Иаков в Вефиле сказать: "теперь я знаю: везде есть Бог". Кого я найду в родной Месопотамии, - милую Рахиль или постылую Лию, я не знаю, но, во всяком случае, буду хранить в своем сердце дорогую память о прошлом.
За все доброе, что я видел здесь, я бью челом духовенству округа и во главе его - нашему несравненному гуманному о. благочинному".
Сказано было с некоторым подъемом и более гладко. Сначала говорил еще вообще про благочиннические съезды.
От лица духовенства отвечал мне о. Петр Лопатин и о. благочинный. Последний, между прочим, пригласил духовенство поднести мне икону и адрес, что и исполнено на днях. Сегодня я послал такой ответ на адрес и поднесение иконы.
"Дорогие братья! Со смешанным чувством радости и смущения принял я от Вас адрес и св. образ Божией Матери. И откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне? Думал я, неужели те небольшие, слишком небольшие труды мои, о которых Вы упоминаете, так необычны, так редки в среде духовенства, что заслуживают описания на дорогой бумаге и облечения в изящную папку? Не сказать ли мне в горделивом презрении: несмь якоже прочии чада?.. Но нет, мысли мои идут в другом направлении. Хотя духовная энергия никогда и не пропадает, как утверждает современная психология в согласии со всегдашней верой пастырской ревности, но все же плоды пастырскаго делания наименее поддаются статистическому учету и ясному демонстрированию, тем более интимные труды созидания внутренняго человека - борьба со страстями, молитвенные подвиги, пастырское руководство отдельными душами, с опасением не переломить трости надломленной и не угасить льна курящагося. Это создало в духовенстве историческую привычку работать скромно, смиренно, не гоняясь за эффектами. И вот в изображении моих трудов в адресе, очень раскрашенном Вашею любовью, я не могу не видеть проявление этого сословнаго смирения, побуждающаго, по заповеди Апостола, друг друга честию больша творити. И не найти ли мне лучше в нем предостережение, кабы мне, односторонне увлекшись внешними, показными сторонами пастырства, не оставить в забвении наиболее ценных, внутренних.
Но с другой стороны, Ваш дар вызвал во мне чувство глубокой радости, так как в нем я увидел новый знак Вашего сердечнаго, искренняго, безкорыстнаго расположения ко мне, которое навсегда останется для меня одним из самых дорогих воспоминаний. Сердечное участие, с которым Вы встретили меня в Вагине и которое помогло мне бодро перенести дни испытания, предупредительное внимание, с каким Вы относились ко мне при свиданиях и на съездах, теплую ласку, с каковой Вы простились со мной, - одним словом свою любовь ко мне Вы пожелали еще подтвердить вещественным знаком - поднесением мне св. иконы. И да позволено будет мне и здесь найти некоторое предостережение. Чудесные следы на Иверском образе Богоматери от попытки оскорбить его, учиненной некогда одним кощунником, да будет мне постоянным напоминанием любовно и бережно чтить св. образ, не только писанный, но и тот внутренний образ Божий, который носит в себе каждый человек, каждый мой прихожанин, каждый подслеповатый немудрый забитый вотячек, отнестись к которому с пренебрежительным окриком так соблазнительно - доступно и принято.
Да сохранит Благодатная между нами прочное духовное единение любви, а младенствующий на руках Ея Пастыреначальник да даст нам преуспевание премудростию благодатию у Бога и человек".
24 августа исполнилось полгода, как я живу в Вавоже. Тихо здесь знакомлюсь с прихожанами. Нарочно подсчитал, много ли домохозяев я знаю по имени. Оказалось 102, т.е. почти 1/6 часть, - а именно: в селе 17, Силкине 8, Итчах 6, Сишуре 6, Слудке 5, Малькане 4, Макарове 13, Чужьялове 8, Четкере 3, Яголуде 7, Подчулке 8, Уедокье 11 и Пужме 6. Нарочно записал, чтобы сравнить еще чрез пол года.
20 августа я купил лошадь в Яльцах, 5-летняго мерина - карька за 98 р. Съездил на нем в Старое село. 3 сент. выехал и 8-го воротился. Сегодня начал заниматься в Вавожской школе.
Третьяго дня я отпевал сельского торговца Илью Машковцева 21 года, отравившагося мышьяком. В виду недавняго строгаго распоряжения не отпевать сознательных самоубийц, а в случае сомнения спрашивать еп. начальства, от имени о. Константина была послана телеграмма еп. Филарету. Ответил Секретарь консистории, что можно поминать только в том случае, если доктор дает свидетельство, что самоубийство совершено безсознательно. Докторша дала такое свидетельство, так как Машковцев отравился во время запою.
В первый раз еще я отпевал самоубийцу. Впечатление очень тяжелое.
С 12 сентября начал заниматься по закону Божию в Подчулке.
Вчера было общее собрание нашего кредитнаго товарищества для решения некоторых неважных вопросов. Я был председателем собрания. Товарищи, видимо, плохо сознают цели товарищества и смотрят на него просто как на ссудную кассу.
Сегодня - 300-летие кончины пр. Трифона Вятскаго. По всей вятской губернии праздник. У нас в церкви народу было очень мало, частию за бездорожицей. Еще из Вагина я посылал, было, в вятский юбилейный комитет рукопись "Заветы пр. Трифона", как материал для юбилейных листков для раздачи народу. Комитет признал мой труд не вполне соответствующим целям комитета. Но все же ничем его не заменили, и вопреки сборам и ожиданиям, никаких листков к юбилейному дню нам не выслали, кроме кратких житий пр. Трифона на вотском языке.
Очень усидчиво занимаюсь я исправлением настольной книги своих прихожан. За несколько десятилетий проверил и по обыскным книгам, сверил со старыми исповедальными росписями и начинаю проверять по старой настольной. Вообще замечаю давно за собой любовь к методичности, к приведению в систему и порядок, - причем в ущерб продуктивности в творческой и чисто пастырской работе.
К приезду моему в Вавож, в моем приходе было 66 невенчанных вотских сожительств. 9 из них мною повенчаны. Но, конечно, прибывают новыя. Вот их можно разделить на 3 группы:
1) старые вдовцы, не венчаются, потому что не считают нужным, даже считают некоторые грехом это,
2) молодые, еще не собравшиеся венчаться и
3) незначительное количество застарелых невенчанных.
Труднее склонить венчаться 1 и 3 группы. Кроме мер увещания, думаю лишать невенчанных целования креста.
В прошлое воскресение, 14 числа, пожелал дать зарок трезвости один лыстемский крестьянин, Тим. Дам. Шмаков, на год. Это первый такой случай при мне в Вавоже. Мужик этот из части о. Константина.
За последнее время я все более и более задумываюсь над тем, к чему приложить мне свои силы и досуг. Требы и школы, конечно, удовлетворить не могут. Естественнее и справедливее всего, разумеется, обратить побольше внимания на пастырскую работу. К этому я и склоняюсь. Занимаюсь помаленьку вотским языком. Озабочен большим и скорейшим знакомством с прихожанами. В память себе я завожу себе вроде кондуитских списков домохозяев, по тетради на каждую деревню, и по странице на каждаго домохозяина.
Заметки буду писать по-английски, чтобы избежать неудобств в случае потери книжки или вообще оказательства ея в чужих руках.
Вчера получил известия о выбранных в Вятке депутатах Государственной Думы. Избраны 3 протоиерея и 5 светских, все - ярко правые. Таковые результаты всецело обязаны влиянию духовенства. Приходится отказаться от уверенности, что наше духовенство, в особенности сельское, "в нутре" демократично и оппозиционно. Не постеснялись мы воспользоваться случайными выгодами своего положения. Может быть, сказались тут расчеты и надежды на улучшение своего мат. положения, благодаря правой Думе. Но не ошибемся ли? Конечно, не нужно было увлекаться несбыточными мечтами о чудесном воскресении духовенства. Веками забитое и привыкшее изыскивать "всякое деяние благо", могло ли оно оказать гражданское дерзновение и моральную стойкость при виде лакомой приманки. А тут еще сметки не хватает, что и приманка-то в роде миража, да и лакомство-то, надобно подобно апокалипсической книжке, может оказаться в устах только сладкою, а горькою во чреве.
Вчера в Вавоже открылось сельскохозяйственное общество. Председателем избран агроном А.В. Двоеглазов; товарищем - я, казначеем - Г.М. Попов, членами совета - лесничий И.К. Лаптев и о. К. Попов и секретарем - сельско-хоз. староста И.И. Усачев. На первом собрании постановлено ходатайствовать о субсидиях и слегка проэктированно открытие показательнаго полевого участка и народнаго дома.
Для характеристики того, как здесь, в Вавоже, сравнительно менее близки отношения прихожан к пастырям своим, можно привести такой факт. Сегодня выехали в Малмыж 12 рекрутов из моего прихода. Их них только двое сочли долгом принять мое благословение, и то потому, что пришлось им служить молебны. Остальные - то ли не служили совсем, то ли о. Константин отслужил, но только так я с ними и не прощался.
Вчера исполнилось 9 месяцев, как я живу в Вавоже. Опять сделал подсчет домохозяев, коих знаю (см. 25 августа). Оказалось: в Вавоже 19 русских и 1 вотяк, Силкине 1+13, Итчах 6+6, Сишуре 6, Слудке 6, Малькане 13, Макарове 14, Чужьялове 18, Четкере 5 русских, Яголуде 10 вотяков, Подчулке 9+8, Уедокье 4+12 и Пужме 3+3; итого 80+77, т.е. 1/4 домохозяев, из общего числа 643. За 3 месяца узнал 55 домохозяев. Если мне знакомиться с мужиками с такою же быстротою, то для того чтобы узнать только домохозяев, нужно еще 2 1/2 года. Надеюсь впрочем, что дальше знакомство пойдет быстрее. Этому будут способствовать и беседы по деревням, которыя чрез 9 месяцев я, наконец, начал (а в Вагине - чрез месяц по приезде). 22 ноября была первая беседа - в Яголуде. Сошла удачно. На этой неделе собираюсь в Подчулко и Макарово. 13 ноября были мы в Сюмсях и тут между прочим разсуждали о беседах с Вас. Михайловичем. Он тоже забросил беседы, хотя признает их существенной частью пастырства. Решили возобновить их, и вот, славу Богу, дело их опять налаживается.
На прошлой неделе беседы вел в Подчулке у русских и в Макарове. Собирались главным образом мужики. В Макарове, где беседа прошла очень удачно и оживленно, сами мужики сказали, что они не поняли, каков будет характер беседы, и поэтому бабы не пришли.
26 ноября в моей квартире был соединенный съезд духовенства сел 2 и 3 благочиния, приписанных к Сарапульскому духовно-училищному округу, для избрания депутата окружного съезда на будущее трехлетие. Депутатом избрали меня, а кандидатом - о. Константина. Утвердит ли меня сарапульский архиерей Мефодий? 30 ноября наше церковно-приходское попечительство нарядило елабужскаго мастера П.Н. Башкирова сделать иконостас в верхнюю церковь за 1550 р.
Вчера приехала ко мне килудская женщина Евлампия, страдающая припадками кликушества. Ее направил ко мне мой бывший прихожанин, кабаковский Акинор Мерк. Зорин, помня исцеление своей соседки Аксинии Безсомизиной, страдавшей тем же. Я объяснил больной, что никакими отчитываниями я не занимаюсь, а помогло Аксинье частое причащение св. таин. Рекомендовал ей тоже, указывая на то, что причащаться она может и дома; велел ей быть более спокойной, не распускаться, не верить, что в ней бес; просил чаще прибегать к заступничеству о. Серафима, изображение котораго на бумаге, привезенное еще с открытия мощей о. Серафима, подарил ей, прося сделать из него икону. Сегодня она причащалась, отслужила молебен, и затем я ее отпустил с Богом домой, хотя она и высказывала желание пробыть в Вавоже несколько дней под моим попечением. Но я сказал, что это - лишнее. Просил лишь ее, когда она поправится здоровьем, побывать у меня и сообщить о себе. Обещал молиться за нее, а она - за меня.
Сегодня - первая годовщина моей жизни в Вавоже. Сравнивая итоги свои за первый год с итогами удугучинскаго перваго года, не могу не видеть большой разницы. И знакомство мое с прихожанами идет несравненно тише, и делаю я меньше. Частию причиною тому внешния обстоятельства - положение втораго священника, двухштатный клир, отсутствие церковных построек, сравнительное богатство церкви, позволяющее обходиться без сходок и сборов при разнаго рода ремонтах. Но, думается, сказываются и годы, и некоторая опустошенность души, и утрата сердечной отзывчивости вследствие цыганской жизни последних годов.
Опять подсчитал, много ли я знаю домохозяев в приходе (см. 30 августа и 25 ноября). Оказалось приблизительно 1/3 прихода, а именно: в Вавоже 23 русских и 1 вотяк, Силкине 17 в., Сишуре 6 в., Итчах 5 р. 6 в., Слудке 7 р., Малькане 15 р., Макарове 28 р., Чужьялове 20 в., Четкере 6 р 2 в, Яголуде 14 в., Подчулке 13 р, 8 в, Уедокье 4 р 21 в и Пужме 6 р 7 в., всего 110 р. 101 вотяк.
Сегодня было общее собрание Вавожского кредитнаго Товарищества. Меня избрали членом Совета. Я просил ассигновать на народный дом сельско-хозяйственнаго общества 100 р. Еле-еле согласились на 75. Вообще "товарищи" проявляли совсем мало общественных чувств. Например, не согласились на предложение инспектора сделать перерыв в 2 недели, а не в одну, как практикуется здесь, между уплатой ссуды и выдачей новой. Отвергли проэкт похоронной кассы и ассигновку на домкраты. По предложению инспектора понизили % по ссудам с 12 до 9, и на 1% понизили % по вкладам.
9-12 февраля был в Сарапуле окружно-училищный съезд. Я ездил депутатом и секретарил. Впервые еще пришлось мне быть на таковом съезде. Сравнительно с епархиальным, училищный съезд и малолюден и малоинтересен. Познакомился с епископом Мефодием.
4-6 марта производил следствие о нетрезвой жизни о. Иоанна Табаникова, из новокрещенных татар, в Большой Лудге. Следствие не закончено и еще приведется выезжать. Действительно, возмутительное пьянство.
Ныне постную молитву я закончил на первой неделе, хотя она и была моя чередная. На масляной, с о. Павлом волипельгинским, мы перевели первую молитву на вотский язык, и в вотских деревнях я читал ее по вотски.
В понедельник я выехал в 10 ч. (можно бы раньше) и взял Макарово, Чужьялово, навестив их одновременно) и Малькан. Великое повечерие служил в 6 часов.
Во вторник выехал в 6 часов. В Подчулке велел русских повещать в 10 1/2 часов, в Яголуде - немедленно, а сам сначала читал в Четкере молитву, потом в Яголуде. Проезжая чрез Подчулко, велел собираться вотякам; прочитал русским, занимался 3-ий урок в школе, потом пошел к вотякам. Их собралось только 7 человек; всегда, говорят, плохо собираются. В Уедокье одновременно велел собираться в 3 квартирах - у попечителя Ив. Рязанова, у Соколова и у Никиты Меньщикова за рекой. У Соколова не собрались, а в 2 местах собирались, причем с улицы от Подчулка пришли только 3 чека. Повечерие служил в 4 часа.
В среду после ранней обедни был в Сишуре, Итчах и Силкине; в Силкине повещал сторож, ушедший из села в 1 1/2 часа. После повечерия в 4 1/2 часа читал в церкви для селян. Раньше им читали обычно по вторникам. Так бы и мне можно было; иныя и собрались без повестки. Впредь нужно читать по вторникам.
В четверг после часов не уехал, по случаю общего собрания Кредитнаго Товарищества. После повечерия съездил в Слудку.
В пятницу 1 марта после обедни был в Пужмо.
Сегодня, когда в церкви причащались исповедники, за другими подошел к чаше и один лыстемский вотяк - старик. О. Константин заметил, что он не был на исповеди, отказал ему. Оказывается, старик пришел вовсе не причащаться, а поминать свою умершую старуху ("звоном хоронил, сороковой поминаю"), но, увидя, что другие принимают причастие, и сам подошел к нему.
Другой, сегодняшний же случай. Чужьяловская молодушка после причащения и целования креста просила меня дать ей еще 40-овую молитву.
Кем я хотел быть?
В дни ранняго детства, еще в Халдах, я под влиянием среды мечтал быть служителем церкви и ретиво служил дома за своим аналоем.
В отрочестве, в духовном училище, увлекался естествознанием, мечтал быть ученым и даже составлял курс ботаники, лишь перефразировывая лежащий пред глазами учебник.
Смерть Коли и некоторая ипохондрия переворотили мои планы. Я вполне свободно и искренне решил служить народу в сане священника в деревне, находя пост священника наиболее для сего удобным. После алнашских первых опытов, где я чувствовал себя еще не свободным, я перешел в Удугучин. Здесь я горячо отдался делу и достиг народной любви и доверия. Но понемногу рутина меня затягивала.
Спорадически вырываясь из нея, я все же был в цепях ея. Это меня стало тяготить. И труд мой стал казаться мне пресным. В 1906 г. меня избрали товарищем председателя епархиальнаго пастырскаго собрания, чем духовенство поставило меня в первом ряду своей братии. Избрание это, хотя и было немного мною предъусмотренно, все же крайне меня удивило. Я сознавал слабость своих сил, и потому предпочтение, оказанное мне, склоняло меня к мысли невысоко ценить уровень своего сословия.
Воротившись со съезда, я, несмотря на угрозы своему положению совне, еще более задумался над своим пастырством.
В одном из писем своих к Рукину я сообщал ему о своем намерении, если останусь в Удугучине, произвести крупный пастырский опыт, разумея под сим поворот во взглядах на материальное обеспечение.
Не знаю, собрался ли бы я с силами произвести его, но судьба закинула меня в Вагино.
В Вагине все время я чувствовал себя странником и пришельцем.
Теперь в Вавоже чувствую себя оседло. Крепко боюсь, кабы и здесь не успокоиться на рутине. Не мечтаю уже о многом. Но дай бы Бог прямое свое, обычное дело править по совести, не шаблонно, а с душей и воспитать в себе искреннюю любовь к Богу и пастве! А так же не бояться новых путей пастырства, долженствующаго безконечно прогрессировать, как и все человеческое, но притом избежать соблазна рекламирования и угождения моде.
Вчера я крестил временно проживающего в Вавожском приходе язычника-вотяка деревни Тагашура циевинской волости Гирея Адзелилова, 63 лет. Наречен Никитою. 3 вотяка были мною крещены в Алнашах.
Сегодня опять приходила ко мне одна кликуша за советом - Васса, жена Степана жуе-можгинского. Посоветовал ей почаще причащаться и молиться о. Серафиму. Она сама говорила, что раньше, по совету о. Венедикта, она причащалась часто, и тогда ей легче было. Хворает она 4-й год.
Весна! Выставляется первая рама, и в комнату шум ворвался.
